Рождество

СПАСИТЕЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

 

«Приидите, возрадуемся, Господеви, настоящую тайну сказующе…» (25 декабря, на «Господи, воззвах», стихира первая).

Олег Иванович Молчанов

Если Светлое Христово Воскресение, как величайший христианский праздник, — «праздников праздник и торжество есть торжеств» — числится вне даже великих двунадесятых праздников, то Рождество Христово занимает среди них первое место. Недаром в Типиконе и Следованной Псалтири, под 25 декабря, читаем: «Еже по плоти Рождество Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Пасха, праздник трехдневный».

Такое сближение Рождества с Воскресением Христовым можно видеть и в некоторых богослужебных особенностях этих двух праздников. Так, подобно дню Воскресения, и Рождество Христово предваряется сорокадневным постом, то-есть четыредесятницей, называемой в этом случае малой. И подобно тому, как непосредственно перед праздником Воскресения имеется Страстная седмица, так и перед Рождеством Христовым полагается пять дней «Предпразднства» с особым углублением поста и с богослужением, имеющим ряд сознательно введенных подражаний службе Страстной седмицы, например, каноны на повечериях, составленные по образцу канонов Страстной седмицы и исполняемые их напевами, Царские Часы в навечерие праздника и большое число паремий за вечерней, прерываемых пением тропарей (в Великую Субботу — пением библейских песней).

Олег Иванович Молчанов

 

Чем же именно праздник Рождества Христова может напоминать нам Его Воскресение?

По христианскому учению, Господь Иисус Христос пришел на землю «нас ради человек и нашего ради спасения». Поэтому и называется Он Спасителем, как это запечатлено в самом имени Иисус, открытым ангелом еще до Его рождения. Если преступление Адама в существе своем состояло в преслушании воле Божией, то уврачевание этого греха могло быть достигнуто лишь противоположным этому действием, то-есть полным послушанием. Это и исполнил Сын Божий, «послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя» (Филип. 2, 8). Сам Спаситель говорил, что Он пришел не для того, чтобы творить волю Свою, но волю пославшего Его Отца (Иоан. 6, 38). И это послушание воле Отчей сопровождается великим и непостижимым для нашего ограниченного ума истощением Божества, как и апостол говорит, что Христос «вместо предлежащия Ему радости, претерпе крест» (Евр. 12,2). Но послушание и истощание Сына Божия проявились не только на Голгофе. Непрерывным послушанием и истощанием является вся жизнь Спасителя, от Рождества Его, и даже раньше, — от Его зачатия при Благовещении. Вся тайна домостроительства, говорит св. Кирилл Александрийский, заключается в истощании и уничижении Сына Божия.

Олег Иванович Молчанов

 

Проповедники часто используют обстоятельства Рождества Христова — рождение в вертепе, возлежание в яслях и другие — для подчеркивания великой степени Его обнищания. Однако такое уничижение все же есть только внешнее и далеко не самое существенное. В гораздо большей степени истощание проявилось в самом факте воплощения, в том, что Иисус Христос, будучи Образом Божиим «не восхищением непщева (не почитая хищением) быти равен Богу, но Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся, якоже человек» (Филип. 2, 6 — 7). И потому Церковь, обращаясь от лица Божией Матери к Рождающемуся Христу, говорит в своих песнопениях: «…обложимь Моего зрака подобием, Сыне Мой Безначальне, Отца Пребезначального несказанное Рождение, обогатити бо грядеши обнищавшее человечество нищетою, еюже обложимь еси…» [1] И в другом месте поется: «…рождается плотию и одебелевает Слово, и в яслях бессловесных рождься возлегает. Сие крайнее схождение, сие страшное смотрение…» [2].

Олег Иванович Молчанов

 

Таким образом, по сознанию Церкви, воплощение Сына Божия является для Него истощанием, предначинающим истощание всей Его жизни, которое в конце концов завершается на Голгофе. Тем самым оправдываются и получают глубочайший смысл те богослужебные аналогии предрождественских дней с предпасхальными, о которых мы говорили.

И все же, подобно тому, как значение Рождества не исчерпывается тем, что Рождество является условием Голгофы, оно не исчерпывается и тем, что вместе с Голгофой Рождество является единым искупительным делом Христовым.

Остается непонятным и наименование Рождества Пасхой, и те параллели, которые мы приводили до сих пор, уподобляя Рождество скорее Страстной седмице, чем Воскресению Христову (заметим, впрочем, что страдания, смерть и воскресение Христовы Церковь первое время праздновала в один день).

Пасха означает избавление, спасение, и, следовательно, в приложении к Рождеству Христову, поскольку оно носит наименование Пасхи, говорит нам о каком-то избавлении, которое совершилось в этом событии. Действительно, все рождественские службы полны мыслями о том, что в Рождестве разрушена преграда между Богом и людьми, что люди Рождеством обновляются и им становятся вновь доступны небо и рай. «Погибе ныне и разорися древния вражды средостение, плотским Твоим пришествием, Христе, и пламенное оружие всем дает плещы, живоноснаго же Эдемскаго древа причащаюся верно, бессмертных садов абие делатель показуяся» [3]. «Новотвориши земнородныя, перстен быв Зиждителю…» [4] «….и вочеловечься обновил есть нас…» [5]. «Господи, Боже мой, рождественное пение, и предпразднственную песнь Тебе воспою, рождением Твоим Божественным возрождение дающему мне, и к первому мя благородию возводящу» [6]. «…днесь Бог на землю прииде, и человек на небеса взыде…» [7]. «Эдем Вифлеем отверзе, …тамо Дево, рождши Младенца, жажду устави абие Адамову и Давидову…» [8].

Олег Иванович Молчанов

 

Примеры таких песнопений, при желании можно было бы значительно умножить. Они преисполнены мыслей, что в воплощении, в Рождестве Христове совершилось некое спасительное событие, и в этом событии человек получает возрождение и доступ к райской жизни. Но не являются ли эти утверждения некоторым преувеличением поэтического языка песнопений, поскольку все дело Христово рассматривается, как нечто единое, и к каждому его моменту прилагается то, что в строгом смысле относится лишь к целому? Однако указанные мысли проводятся настолько настойчиво и в столь разнообразных преломлениях, что подобное предположение невозможно. К тому же и наименование Рождества Христова Пасхой было бы непонятным. Поэтому не следует ли считать, что в Рождестве Христове какая-то сторона нашего спасения действительно совершилась и что Рождество Христово само по себе имеет некое спасительное значение для человечества?

По учению Церкви, Адам сотворен был для жизни в Боге. Преодолевая ограниченность своей природы, он должен был стремиться к ее обожению. Но Адам уклонился от своего призвания и, впав в грех, внес в природу свою тление и смерть. Отныне человек разлучен от Бога тройной преградой: природы, греха и смерти. Единение с Богом путем восхождения стало невозможным для человека, и чтобы спасти его от греха и смерти и привести в единение с Собою, Бог нисходит к человеку и «Сам уничтожает одно за другим все препятствия: природы — Своим воплощением, грех — Своею смертию, смерть — Своим воскресением» [9].

Таким образом в воплощении Сына Божия приходят в ипостасное единение — неслитное, но тем не менее непреложное — две столь несродные между собой природы, — Божеская и человеческая, — в силу чего человеческая природа обожается, становится причастной Божеского естества. «Иже бе исперва к Богу, Бог Слово, ныне утверждает немощное древле; ввдев сохранити, еже по нам существо, имже Себе вторым общением абие проявляя страстей свободное» [10]. «Весь же по нам обнищав, и перстнаго от самого единения и общения Богосоделал еси» [11].

Олег Иванович Молчанов

 

Так воистину: «Небо и земля днесь совокупишася, рождшуся Христу» [12].

Но в событии Рождества Христова для нас является спасительным не только то, что Бог «на земли явися и с человеки поживе» [13], и не только то, что в Своем Лице Он воспринял человеческую природу, обожил ее, сделал ее свободной от страстей, и даже не последующее наше искупление от греха — на кресте и победы над смертию — в воскресении, — Рождество Христово, Его воплощение оказывается спасительным для нас и само по себе, так как отныне Христос стал единосущным нам, как говорит о том определение Халкидонского Собора, исповедующего Сына Божия и Господа нашего Иисуса Христа Единосущным Отцу по Божеству и Единосущным нам по человечеству. Ибо и человечество, как созданное по образу Божию, имеет единство по своему существу при множественности составляющих его личностей, отображая тем единосущие Божественных Лиц Святой Троицы. И потому, восприняв человеческое естество, став во всем подобным нам, кроме греха, Господь Иисус Христос стал и единым с нами по Своей человеческой природе. И для единого человеческого естества было не безразлично, что с ним соединился Сам Господь. Хотя грех и смерть еще продолжали действовать в человеческом естестве, но Рождеством уже внесена в него Божественная закваска, которая должна заквасить весь челове ческий состав, положено начало святого человечества, Нового Адама, призванного спасти и заменить Собою Адама ветхого. Это есть начало Церкви — Тела Христова, Глава и краеугольный Камень Которого — Сам Христос. Воплощение есть поворотный момент в истории человечества, свободно, но и неизбежно приводящий его ко спасению. «Послужити Христос волею приходит, егоже образ Зиждитель ныне приемлет, обнищавшаго Адама обогащая Божеством, странное обновление и возрождение, яко благоугробен, даруя» [14].

Олег Иванович Молчанов

 

Таков смысл и спасительное значение величайшего, после Воскресения Христова, праздника Рождества. Это есть воистину Пасха, избавление и спасение наше, приводящая наше естество в тесное, ипостасное соединение с Божеством. «С нами Бог!» торжественно воспевает Церковь, прерывая этим радостным восклицанием чтение псалмов и молитв великого повечерия, которым открывается всенощное бдение праздника и которое мы привыкли слышать лишь Великим постом. Но если «с нами Бог», то уже ни грех, ни смерть не могут обладать нами, будучи осуждены на погибель.

«Приидите (же) возрадуемся Господеви, настоящую тайну сказующе: средостение градежа разрушися, пламенное оружие плещы дает, и херувим отступает от древа жизни, и аз райския пищи причащаюся, от него же произгнан быв преслушания ради, неизменный бо Образ Отечь, Образ присносущия Его, зрак раба приемлет, от Неискусобрачныя Матере прошед,… человек быв человеколюбия ради….» [15],

Господи, слава Тебе!

Олег Иванович Молчанов

 

 

[1] 22 декабря, на «Господи, воззвах», стихира вторая.

[2] 22 декабря, на Хвалитех, стихира 2-я,

[3] 24 декабря, канон повечерия, песнь 6-я, тропарь 1-й.

[4] 24 декабря, канон повечерия, песнь 5-я, тропарь 1-й.

[5] 25 декабря, канон утрени, песнь, 1-я первого канона, тропарь 3-й.

[6] 24 декабря, канон повечерия, песнь 1-я, тропарь 1-й.

[7] 25 декабря, на литии, стихира 2-я.

[8] 25 декабря, утреня, икос.

[9] Николай Кавасила. О жизни во Христе. М. 1874 г., стр. 66.

[10] 25 декабря. Канон утрени, песнь 6-я второго канона, тропарь 1-й. По-русски Бог Слово, Которое было изначала у Бога, имея в виду сохранить наше естество, немощствующее издревле, укрепляет его вторым общением, снова делая его свободным от страстей.

[11] 25 декабря. Канон утрени, песнь 5-я первого канона, тропарь 1-й. По-русски: Обнищав же во всем по нашему, чрез самое это единение и общение Ты и перстного обожил.

[12] 25 декабря. На литии, стихира 2-я.

[13] Догматик воскресен 8-го гласа.

[14] 20 декабря. Канон повечерия, песнь 1-я, тропарь 2-й.

[15] 25 декабря. На «Господи, воззвах», стихира 1-я.

 

Источник: http://archive.jmp.ru/page/index/19540145.html

Счетчики